И. Самарин. Сталь и бетон Карафуто

И. Самарин
Сталь и бетон Карафуто

2007 г.

Долговременные огневые точки в системе японской обороны Южного Сахалина в годы Второй мировой войны.

.RAR (текст)

Из обсуждения книги на форуме, включая рецензию Калинина В.И.

Книжка небольшая, 80 страниц, переплет твердый, глянцевый ламинат, иллюстрации все достаточно крупные, в аккуратных, но не навязчивых рамочках, размещены единообразно, безо всяких новомодных дизайнерских изысков. 24 страницы цветных вкладок, мелованная бумага, отменное качество, соответственно с 48 цветными фотографиями. Практически все сохранившиеся объекты обмеряны, даны их чертежи, а также схемы расположения на местности. В общем, оформлена книжка безукоризненно, придраться вообще не к чему.

Заголовок книги немного не соответствует содержанию, поскольку автор описывает не только огневые точки, но и японскую береговую батарею на м. Крильон, включая даже описание приборов управления ее стрельбой (по американским источникам). Однако, это совсем не беда, поскольку читатель получает даже больше, чем ему обещано.

Сама фортификация очень любопытна. Сооружения сами по себе предельно легкие, в лучшем случае устойчивы к действию 75-мм снаряда, с минимальным количеством арматуры. Однако, они предельно мелкие по размеру, как правило, одноказематные, изредка двухказематные и за редчайшими исключениями все они фланкирующего действия, т.е. полукапониры и капониры. В качестве противооткольной одежды эти объекты, (помимо Харамитогского УРа на границе с Северным Сахалином, принадлежащим СССР) строившиеся преимущественно в 1944 году в качестве меры против американского вторжения, имели бревенчатую внутреннюю опалубку, а в качестве входов – крытые бревнами земляные ходы сообщения. Из-за малозаметности они представили бы весьма трудную цель для кораблей поддержки десанта. Объекты хотя и имели примитивнейшее устройство, тем не менее, были оборудованы естественной вентиляцией с выводом ее на крышу и каналы для гильзоотвода. Напольная стена (не путать с амбразурными стенами) всегда была толще тыльной, амбразурные стены обычно были примерно такие же по толщине, как и напольные. В одном случае, капонир, расположенный на открытом пляже был, прикрыт еще и дополнительной бетонной защитной стенкой, отстоящей примерно на метр от напольной стены, прямо таки какая-то стенка Карно в конце Второй мировой войны!

Сооружения Харамитокского УРа были примерно такими же по замыслу, однако одни отличалиь большим разнообразием и немного более сложными по устройству. Там встречались наблюдательные посты, открытый пулеметный капонир с убежищем, явно построенный под влиянием немецких рингштандтов, практически – японский рингштандт, да и только! Есть убежище с легким бетонным пулеметным колпаком сверху, есть бетонированные дворики для полевой артиллерии, с пониженной передней частью брустверной стенки, очень похожие по замыслу на КиУРовские ТАУТы, бетонированные дворики для минометов с убежищами. На приграничных полицеских постах, представлявших собой своеобразные колониальные форты, опоясанные земляным бруствером, где через несколько метров устраивались бетонированные бойницы, имелись по углам ограды легкие бетонные блокгаузы, т.е. огневые сооружения фронтального действия, с сектором обстрела, близким к круговому. Имелся, судя по архивным данным приведенным автором и фронтальные ДОТы, один двухамббразурный (есть архивный чертеж) и один упрощенный трехамбразурный. Амбразуры могли закрываться изнутри заслонками из 4-мм железа. У сооружений Харамитогского УРа не было гильзоотвода, в отличие от сооруженных на побережье (последние вероятно строились позже и с учетом опыта боевых действий на островах Тихого океана).

Документальной базой, на которой основана книга, являются документы по обследованию японских фортсооружений, выполненные офицером штаба артиллерии 16-й армии капитаном Маркевичем и хранящиеся в ЦАМО РФ. Автор указывает, что полевые исследования точно подтвердили количество долговременных сооружений, указанные в его отчете. Автор также пользуется и зарубежными литературными источниками, воспоминаниями ветеранов и т.д.

В целом, по материалам книги читатель может составить достаточно полную картину долговременной фортификации японцев на Южном Сахалине.

Вместе с тем, книга отражает также крайне слабую, почти никакую общефортификационную подготовку автора, что, впрочем, скорее не его вина, а беда, ибо доступная литература по затрагиваемой тематике (в части долговременной фортификации периода Второй мировой войны) на русском языке появилась лишь в относительно недавнее время (см., например, сборники Крепость Россия, Вып. 1, 2 и 3), которые автор, впрочем, мог бы и достать. Кроме того, он мог бы, судя по приведенной в книге благодарности известному польскому исследователю Богуславу Пержику добыть и польскую литературу, достать книгу Кофмэна на английском или польском языках, ну, в общем, хоть минимально расширить общий кругозор, необходимы для лучшего описания и понимания японской фортифкации на Сахалине. Тем не менее, он это не сделал, и мы имеем лишь просто толковое описание японской фортификации, сделанное добросовестным и квалифицированным археологом и не более того. Впрочем, спасибо автору и за это, поскольку со всем остальным разберемся как-нибудь сами.

Подробный разбор недостатков книги будет представлен несколько позже, ждите продолжения, коллеги

Итак, первая часть продолжения рецензии на книгу Игоря Самарина.

Вводная глава «Долговременная фортификация лучше бы не была написана вообще. Первая же фраза вгоняет читателя в полный ступор – «До Первой мировой войны основой долговременной полевой обороны являлись крепости и редуты – отдельно стоящие укрепления из сомкнутых валов квадратной или ромбовидной формы. Однако с первых же дней войны редуты, как слишком громоздкие и хорошо заметные противнику, вышли из употребления…». Для автора-археолога крепости и редуты, это похоже одно и то же, причем он еще и исхитряется смешать воедино понятие долговременной и полевой фортифкации. Здесь автор смешал фортификационные формы относящиеся с двум совершено различным уровням организации обороны – организации обороны позиции (редуты) и организации обороны театра военных действий (крепости). Дело в том, что редуты – это всего один из видов пехотных опорных пунктов, а крепости эпохи Первой мировой войны – это прежде всего круговые оборонительные позиции, протяженностью многие десятки километров, костяк которых составляли долговременные опорные пункты – форты. От редутов на полевых позициях были вынуждены отказаться из-за того, что это слишком заметные и компактные цели для артиллерии, мощь которой заметно возросла, а изолированные крепости не могли долго сопротивляться, поскольку современная война потребовала такого огромного расхода боезапаса и человеческих жизней, что изолированное сопротивление прекращалось довольно быстро по исчерпании необходимых для обороны ресурсов. Да и сами опорные пункты крепостных позиции – форты – тоже были слишком компактными целями для тяжелой артиллерии. Так что к рассредоточенным формам пришлось перейти, как в полевой, так и в долговременной фортификации.

Весьма забавна иллюстрация, подпись к которой гласит, что это советская пулеметная точчка по американским материалам изучения опыта войны с Японией, то есть взгляд на советскую огневую точку, полученный в результате аналитической работы двух разведок (видимо Денкшрифт до американцев тогда еще не дошел, почему они и «повелись» на японские «реконструкции»), то есть отнеслись к ним некритически. История этой реконструкции весьма забавна. В 1937 году под покровом ночи японская разведывательно-диверсионная группа переправилась через Амур и скрытно проникла к одному из неохраняемых ДОТов Благовещенского УРа. Японцы, не ограничившись внешним осмотром и обмером неохраняемого объекта, взломали замок пристройки к входу и тщательно ее обследовали. Найдя люк фильтрового ящика у наружной стороны стенки сквозника, они посветили туда фонариком и решили почему-то (видимо фильтра там не было), что это люк в подземный ход сообщения, каковой и нанесли на свою разведсхему. Они там еще старательно нарисовали печку и нары. Потом они взломали главную входную дверь и с искажением пропорций более или менее правильно нарисовали план. Кроме того, они еще сделали сколы бетона для лабораторного исследования и перерезав из вредности кабель связи благополучно ушли на свою сторону.

История имела массу последствий. Поскольку дело было в 1937 году, то НКВД, отмазывая погранцов слепило «дело», согласно которому командир корпуса и комендант УРа в порядке военно-фашистского заговора пригласили знакомого японского офицера на экскурсию в ДОТ. Естественно, что это был удобный предлог для расстрела чуть ли не всего местного командования. Впрочем, если бы этого случая не было, то их бы все равыно расстреляли в плановом порядке.

Американцы, заполучив эти «веселые картинки», добавили к буйному полету самурайской фантазии (чудесное превращение фильтрового ящика в подземный ход) еще и парочку своих неповторимых штрихов – они превратили главный вход в сооружение в амбразуру, в результате чего объект получился без входа, а обозначенные на японской схеме полуоткрытые двери внутренних помещений они слили со стенами и заштриховали. Получился совершеннейший шедевр, каковой и предлагаю на всеобщее воззрение:

В обзоре долговременной фортификации автор пишет о «литых бетонных полукапонирах», хотя лучше написать о монолитных, а комбинированные конструкции из дерева, камня и железнодорожных рельс он почему-то называет долговременными, хотя они по определению таковыми не являются, ибо деревокаменные сооружения не могут быть долговременными, поскольку недостаточно устойчивы к действию климатических факторов и на «долгое время» их не хватит – сгниют и расыпятся.

Советскую манеру строительства пулеметных полукапониров в противодесантной обороне воспроизвести японцам (а именно об этом пишет автор) было бы довольно сложно, ибо укрепленные позиции такого рода на побережье оборудовались лишь в исключительных случаях. В подавляющем большинстве противодесантные ДОТы на побережье СССР являлись обычными постройками фронтального действия, как правило, двухамбразурными, но и трехамбразурные тоже встречались достаточно часто. Двухамбразурные объекты обычно были посажены в углах бухт под основаниями скалистых мысов, что несколько повышало их защищенность, но, тем не менее, их нельзя считать полукапонирами, поскольку одна фронтальная амбразура все же имелась. Так что японскую систему противодесантной обороны на Южном Сахалине, состоящую из миниатюрных одноамбразурных полукапонирчиков и двухамбразурных капонирчиков можно считать вполне самобытной.

Автор совершенно напрасно противопоставляет якобы советскую и немецкую систему насыщения полосы обороны точечными казематированными сооружениями и французскую, при которой оборона строилась из дорогостоящих «фортов» и подземных «ансамблей». Дело в том, что французы насыщали промежутки между своими опорными пунктами точно такой же «фортификационной пылью», как и все остальные, а участки границы, которые не были прикрыта «Линией Мажино» также оборудовались в фортификационном отношении, как полосы, насыщенные точечными казематированными сооружениями. Более того, как в Германии (в том числе и на т.н. Западном Вале), так и в СССР, пусть и не в тех масштабах как во Франции, но огневые группы, т.е. комплексы казематированных сооружений, имеющие закрытые сообщения между отдельными частями групп тоже имелись. Кроме того, говоря о немецких фронтальных сооружениях следует отметить, что они использовались совместно с фланкирующими и были, в случае размещения их на переднем крае, одноамбразурными сооружениями узкого обстрела, амбразурные стены которых являлись бронеплитами, что обеспечивало как их более эффективную маскировку, так и устойчивость к обстрелу из тогдашних танковых пушек.

Кроме того, японцы применяли систему распыленных точечных сооружений только непосредственно на побережье, а в приграничных УРах в Маньчжурии, а в ряде случаев и на тихоокеанских островах они крайне широко использовали создание огневых групп и вообще подземных сообщений. Автору следовало бы оговорить, что он имеет ввиду только противодесантную оборону на Сахалине и Курилах, поскольку из его текста может создаться впечатление, что речь идет обо всей японской фортификации.

Таким образом, разбор неточностей и ошибок вводной главы превышает ее объем и автору было бы лучше просто ее не писать.

Недостатков в основной части работы не так много и они не имеют столь критического характера. Главная проблема автора – недостаточная осведомленность в терминологии. Так, с упорством, достойным лучшего применения, он называет амбразурные стены объектов фланкирующего действия напольными, хотя они таковыми для полукапониров и капониров не являются. Интересно, что по толщинам стен, приведенных на обмерных чертежах автором, очень легко узнать, какая из них напольная, поскольку напольные стены объектов толще тыльных, а иногда даже толще амбразурных стен. Таким образом, японцы умудрялись достигать пластичности фортификационных форм даже в объектах столь малых размеров и столь простого начертания в плане, но это, к сожалению, прошло мимо внимания автора. Автор неправильно употребляет термин капонир (ил. 15) для открытых пулеметных гнезд, пристроенных к убежищу, поскольку одно из них обращено во фронт. Трехамбразурный объект, одна из амбразур которого направлена строго по фронту (ил. 25) автор также почему-то называет капониром, хотя это обычный фронтальный ДОТ. На плане частично крытого минометного дворика (ил. 30) открытая и закрытая его часть ничем не отделены и о наличии и протяженности покрытия можно судить лишь по разрезу. Отделить открытую и закрытую часть сооружения нужно было в данном случае тонкой линией или хотя бы пунктиром.

При обсуждении сооружений береговой батареи на м. Крильон автор пишет о различиях устройства командного поста этой батареи и аналогичного сооружения на о. Шумшу. Это сравнение выглядит весьма загадочным, поскольку на Шумшу, насколько мне известно, имеются лишь два командных поста береговых батарей советской послевоенной постройки, а японских компостов там вроде как нет.

На ил. 45 на плане компоста не показана смотровая щель и о ее существовании можно узнать только по приведенному здесь же разрезу.

Описание работы ПУСа батареи, заимствованное автором из американского источника также вызывает ряд вопросов. «Данные о расстоянии и напрвлении на цель определялись прри помощи дальномера и измерялись с учетом магнитного склонения». Сразу вопрос – направление и правда определялось с помощью дальномера? Обычно направление (пеленг, азимут) определяются с помощью специальных приборов, визиров, перископов или стереотруб. Впрочем, у японцев все могло быть. Как магнитное склонение может влиять на измерение дальности? И зачем, наконец, его надо учитывать при измерении направления на цель со стационарно стоящего на берегу КП, где визир (или дальномер, совмещенный с визиром) можно просто заблаговременно ориентировать по пеленгам на приметные точки, расположение которых на карте изначально известно?

Перевод терминов при описании ПУСа страдает неточностями. Так, центральный прибор ПУСа “range and azimuth transmitter” переводится вовсе не как преобразователь расстояния и направления, а как дающий расстояние и азимут. Азимутальный параллакс – это вероятно поправка на отстояние орудия от центра батареи. Баллистические «корректировки» - это по русски – баллистические поправки. Вычислитель угла наводки – это, на самом деле – преобразователь прицела (упрежденная дальность) в угол прицеливания (аналог нашего прибора 38А из ПУС обр. 1929 г. или ПУС «Москва»). В общем, схема интересная, понятная вполне, только вот вопрос, как поправки по азимуту на отстояния орудий могли вычисляться до расчета полного угла горизонтальной наводки на среднюю точку стояния батареи и как этот расчет, сделанный со знаками + или – для двух ближайших к центру батареи орудий пересчитывался для двух крайних? Скорее всего это происходило на принимающих приборах орудий, но это еще надо выяснять. А если азимутальный параллакс, это всего лишь целик, то есть поправка на упреждение к углу горизонтальной наводки, вычисляемая с учетом величины изменения пеленга (ВИП) и разного рода баллистических поправок? В общем, с этим компотом надо бы разобраться при помощи англоговорящих спецов из ВМФ США. Со временем с таковыми свяжемся. Интересна ил. 48. Там приводится некий дальномер, в котором сопряжены азимутальный перископ и перископ дальномера. Поскольку чудес не бывает, то с помощью перископа дальность можно определять только по вертикальной базе. Честно говоря, очень жаль, что доступной англоязычной литературы по ПУСам просто нет и сложно со всем этим реально разобраться.

Все иллюстрации имеют английские переводы и это замечательно. Тем не менее, английский, безупречный с точки зрения грамматики, нуждается в небольшой правке в специальном отношении. Например, укрепленный район переводится на английский как fortified region, а не fortified area. Термин pillbox в англоязычной литературе принято использовать преимущественно для английских ДФС постройки Второй мировой войны, в остальных случаях подобные сооружения фронтального действия описываются как machine gun bunker (MG-bunker), а если хотят подчеркнуть их фланкирующее действие, то можно сделать либо кальку (machine gun semi-caponier или caponier) или machine gun flanking casemate. Впрочем, обычно сами англоговорящие не сильно придираются к качеству переводов подписей, поскольку радуются уже самому наличию таких подписей, столь редких для отечественной литературы.

Таким образом, за исключением совершенно неудовлетворительного общефортификационного введения книга содержит весьма немного погрешностей, которые не слишком затрудняют понимание ее смысла. Автор сделал добротное археологическое описание японской оборонительной системы на Южном Сахалине, качественно и добросовестно проанализировал доступные ему документальные источники, связав их с полевыми находками и огромное ему за это спасибо.

Обсудить в форуме